В детстве я молил бога о велосипеде… потом понял, что бог работает по-другому… я украл велосипед и стал молить бога о прощении.

– Сколько всего сторон, в которые можно ходить?
– Четыреста восемнадцать миллиардов двести сорок пять миллионов семьсот двадцать три тысячи пятьсот восемьдесят шесть.

На Мойке у двери здания из красного кирпича она протянула ему руку.
– Можешь ли ты нарушить партийную дисциплину и пожать контрреволюционную руку?
– спросила она. Он твердо взял ее руку.
– Партийную дисциплину нарушать нельзя, – ответил он, – но на нее можно взглянуть пошире, ох, как можно!

… видимо, есть во мне какая-то червоточина, которая как магнитом притягивает всякое фуфло, а настоящее, наоборот, отталкивает.

Жизнь вдруг снова стала казаться мне чертовски увлекательной; что же касается отсутствия в ней какого бы то ни было смысла, я не то чтобы изменил свою позицию по этому вопросу, просто он перестал меня волновать. Пока процесс интересен, вполне можно обойтись без дополнительного смысла. Что и требовалось – не доказать, а почувствовать.

Жаловаться на жизнь и распускать хвост одновременно – уму непостижимо! Они, тем не менее, как-то умудряются совмещать эти два мероприятия.

Хорошо жить в городе, который любишь всем сердцем. Что бы ни случилось, необходимый минимум радости всегда при тебе.