Говорят, есть такая связь на свете, что не важно, сколько раз ты её разрываешь. Вы все равно встретитесь.

Никто не заслуживает вечных мук, потому что ни сам человек, ни его деяния не сопоставимы с вечностью. А уж с вечной мукой – тем более.

Вот оно счастье, вот оно идет, подходит все ближе и ближе, я уже слышу его шаги. И если мы не увидим, не узнаем его, то что за беда? Его увидят другие!

В женщине взбешенной, особенно если к другим ее неукротимым страстям присоединяются безрассудство и отчаяние, есть нечто такое, с чем мало кто из мужчин хотел бы столкнуться.

С семи лет девочки в наших горах учатся мастерству, чтобы к юности ни от кого не зависеть. В четырнадцать лет девочка может прокормить и одеть себя на вырученные от рукоделия деньги. Ежедневно девица приумножает свой капитал, чтобы после свадьбы в муже не раствориться. И уйти без потерь для себя, если с мужем плохо.

– Вторые сутки спит, и всё ему мало! Да вы знаете, какой сегодня день?
– спросил Поликарп, входя в спальную и глядя на меня так, как умные глядят на дураков.
– Среда, – сказал я.
– Как же, беспременно. Нарочно для вас так и сделали, чтобы в неделе две среды было…
– Сегодня четверг!
– сказал доктор.

– С каких пор у тебя такая большая грудь?
– Что?… Это неловкий вопрос…. Вроде бы, она начала расти классе в третьем средней школы*. И дальше просто росла и росла… А почему ты спрашиваешь?
– Нет конкретной причины… Но теперь я понимаю, почему кусок на твоей тарелке всегда больше, чем ты можешь проглотить**…

Не стоит задавать себе чересчур много вопросов. Это синдром сороконожки. У сороконожки спросили, в каком порядке она передвигает ноги, и она не смогла больше ходить.

У всего есть причина. Каждодневные трагедии тоже имеют смысл и приводят к общему выводу. Помни об этом и ты не сможешь назвать ни один случай бессмысленным.