… я к тому времени уже вырос и принялся скитаться самостоятельно, пока не застрял намертво в Москве, которая настолько откровенно не подходит для нормального человеческого существования, что я как-то незаметно для себя там прижился, в полной уверенности, что, конечно же, скоро сбегу, не в этом году, пожалуй, но в следующем – непременно.

Если бы это была настоящая решимость, если бы он был абсолютно убеждён, что хочет узнать истину, у нас бы не было возможности ограничить его.

Тот, кто хочет добиться серьезных перемен в Мире, должен уметь устраивать пышные зрелища, безмятежно проливать чужую кровь и ввести привлекательную новую религию в тот короткий период раскаяния и ужаса, который обычно наступает после кровопролития.

На острове царила анархия, кроме тех редких случаев, когда сахарная компания «Касл и Сын» решала что-нибудь присвоить или что-нибудь предпринять. В таких случаях устанавливался феодализм.

Считается, будто чужая глупость не заразна, но лично я всю жизнь думал иначе. И всякий раз, когда в трактире мне приносят кружку, вздрагиваю при мысли, что она недостаточно тщательно вымыта.

Что ж, стоило довести тело и разум до столь плачевного состояния, чтобы узнать наконец сокрушительную силу собственного духа.

– Макс, я прекрасно справлюсь!
– упрямо заявила Меламори.
– Разумеется, ты справишься. Если кто-то и не справится, так это я. Со своими нервами. Буду сидеть здесь и представлять тебя в лапах этих ужасных разбойников. Так что я о себе забочусь.

Я очень люблю жизнь во всех ее проявлениях – при условии, что эти самые проявления отличаются некоторым разнообразием.

Сомневаюсь, что на свете когда-либо существовало общество, в котором не было бы сильных молодых людей, жаждущих экспериментировать с убийством, если это не влечет за собой жестокого наказания.